Новогодние конкурсы, игры на новогодний корпоратив - На новый год, новогодние - Конкурсы - к празднику - Сценки, монологи, миниатюры, сценарии, конкурсы
Опубликовано: 23.12.2017
Сценка Флешмоб прикольные смешные сценки для корпоратива
Пришла пора Новогодних корпоративов! Чтоб как следует подготовиться к празднованию Нового года нужно запастись подарками, фейерверками, а также не забыть про новогодние игры и конкурсы . Каждой паре дают по шарику. Они ставят шарик между собой и, удержав телом, танцуют друг с другом. При этом руками трогать шарик запрещено. Очень весело и забавно будет использовать для этого конкурса музыкальные отрывки разных стилей и темпов. Лучше начать с медленного танца, для участников это покажется легко, но самое смешное впереди -рок-н-ролл, ламбада, полька, народные танцы, вот это будет настоящее испытание. Каждый игрок рисует портрет кого-нибудь из присутствующих. После этого все портреты передаются по кругу и игроки пишут на обороте каждого портрета имя того, кто, по их мнению, на нем нарисован. После того, как картина проходит круг и возвращается к автору, подсчитывается количество правильных ответов. "Художник", нарисовавший наиболее узнаваемый портрет, объявляется победителем. После этого портреты дарятся тем участникам, которые на них изображены. Полезный совет. Лучше всего предложить игрокам рисовать карикатуры друг на друга. Чтобы каждый участник по окончании игры получил свой портрет, можно назначить, кто кого будет рисовать, жеребьевкой (для этого игроки пишут на бумажках свои имена и опускают их в шляпу, а затем участники по очереди достают из шляпы имена своих моделей). Два участника стоят друг против друга - перед ними на стуле лежит приз. Дед Мороз считает. Побеждает тот, кто окажется внимательней и первым возьмет приз, когда Дед Мороз скажет - три. На стену вешается «спиртомер» — лист бумаги с нарисованной шкалой. У самого пола — отметка 100, чуть выше — 90, затем — 80 и так далее. Мужчинам предлагается проверить, кто из них более трезв. Они по очереди подходят к стене, встают к ней спиной, наклоняются, протягивают руку с фломастером между ног и стараются поставить отметку на шкале как можно выше. Все участники делятся на две команды. Первая команда придумывает какое-либо хитроумное слово, а затем говорит его одному из игроков противоположной команды. Задача избранного – не издавая ни звука, только жестами, мимикой и пластикой движений изобразить загаданное слово, так, чтобы его команда смогла отгадать что же было задумано. После успешного отгадывания команды меняются ролями. После некоторой практики данную игру можно усложнить и сделать на порядок интереснее, загадывая не слова, а фразы. Две-три дамы выстраивают пирамиду из кубиков — у кого выше, каждая свою. Кубики игроки должны «купить» у ведущего — по одному предмету одежды за каждый кубик. Мужчине и женщине привязываются на запястье концы веревочки длиной около 2 м, которая заранее запутана в несколько сложных узелков (незатянутых). Участники игры должны распутать веревочку, не снимая петель с рук, т.е. им самим придется «продеваться» сквозь веревочку. Если им при этом еще и завязать глаза, шоу будет незабываемым. *************************************
«Чапаев» был в то время уже написан, «Мятеж» создавался, а на полках Дмитрия Андреевича продолжал собираться материал, освещающий гражданскую войну. Здесь можно было найти редчайшие сборники и папки с материалами о Щорсе и Боженко, Буденном и Котовском, труды по военным вопросам, военные приказы товарищей Сталина, Фрунзе и Ворошилова. Перед друзьями широко были раскрыты двери гостеприимного фурмановского дома, где за дружеским столом встречались земляки и старые друзья Дмитрия Андреевича — ивановцы — с новыми друзьями, с писателями. Дом Дмитрия Андреевича считали своим долгом посетить, порою при самом кратковременном пребывании в Москве, многочисленные военные сослуживцы Фурманова по Чапаевской дивизии, по Средней Азии, по Кубани. Начинались воспоминания и рассказы,— право, из одних этих рассказов можно было бы составить венок новелл о гражданской войне. Дмитрий Андреевич, умея работать, умел и любил отдыхать. Он находил время и охоту сделать свои две комнаты притягательным центром для своих друзей. Нигде мы так хорошо не веселились и не отдыхали, как у Митяя. Он умел в каждом человеке выделить самое лучшее и культивировать в нем это лучшее. Он любил в товарищеском кругу вдруг вспомнить вслух о правильном, хорошем поступке кого-либо из нас, и ценная черта, нашедшая проявление в этом поступке, как бы передавалась всему коллективу. Это были черты идейности, смелости, политической сознательности, находчивости в идейной борьбе, подлинной культурности. Но делал он это опять-таки не по прописям, а с живым и непосредственным восхищением. Так он учил нас ценить друг друга для нашего общего дела. И отсюда та чудесная атмосфера веселого отдыха, которую создавал Фурманов дома, когда устраивал вечеринку. Кто бывал на фурмановских вечеринках, никогда их не забудет. Вечеринку он намечал точно, как день неотложного заседания, и так же настойчиво просил не забывать о ней и не опаздывать. Заранее обдумывал и подготовлял все веселое ее хозяйство. И вот он встречает гостей. Он сам праздник, воплощение этой вечеринки. Кудрявый, темно-румяный, в домашней рубашке с мягким воротником, он приветливо улыбается, посмеивается, подшучивает, глаза веселы, но особенная «фурмановская» приглядка в глубине их сохраняется. Только приходишь — и сразу попадаешь под его заботливую руку. Все обдумано: вина и закуски, музыка и танцоры, кого с кем посадить рядом, чтобы всем было весело. Всем весело, и ему веселее всех! Но в работе, в веселье, в дружбе он не переставал все время и неустанно обдумывать, запоминать, записывать. Только после смерти Дмитрия Андреевича, просматривая его «Дневники», в полной мере можно было понять, какой интенсивной внутренней жизнью жил он все время, непрестанно фиксируя свои впечатления на страницах дневника, а потом в дневнике же анализируя свои первые впечатления и подвергая критике свои поступки. По «Дневникам» нетрудно установить, что подавляющее большинство произведений Фурманова основано на этих записях. У него был глаз на недостатки людей, и он умел прекрасно определять различную меру недостатков, за одни мог пожурить, из-за других становился врагом... Вся гамма этих отношений к людям нашла свое выражение в «Дневниках» последних трех лет, в его подготовке к работе над романом «Писатели» — там хранятся характеристики беспощадные и проницательные. Фурманов был человек коммунистического дела. И если он видел, что кто- либо к этому великому делу подмешивает какие-то корыстные и карьеристские расчеты, этот человек делался его врагом на всю жизнь. Была у Фурманова еще одна черта, свойственная человеку коммунистического авангарда,— это скромность. Не того сорта ханжеская скромность, которая есть «унижение паче гордости», а особенная способность объективно отнестись к себе, к своим достоинствам и недостаткам, как бы взвесить себя на весах общепартийного дела. Один товарищ рассказал мне о своих отношениях с Дмитрием Андреевичем Фурмановым. Фурманов был редактором периодического издания, а этого товарища (обозначим его, скажем, буквой X) назначили его заместителем. И вот через некоторое время X развил такую деятельность, что Фурманову стало нечего делать в журнале.
